Уже почти 35 лет Россия живет «в рынке». Как сегодня действует система управления стройкомплексом, мы знаем. А какой она была в советскую плановую эпоху, когда строили гигантские заводы, электростанции, города и поселки, прокладывали тысячи километров нефте-, газопроводов и железнодорожных путей, — эпоху, плодами которой пользуемся и по сей день, — об этом мы начали понемногу забывать.

Восстановить эти важные страницы истории в беседе со «Стройгазетой» взялся ветеран строительной отрасли, кандидат технических наук, доцент, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств Валерий ГАБРУСЕНКО.

Валерий Васильевич, ваша производственная деятельность началась в 1958 году и продолжалась почти до конца советской эпохи. Вам довелось поработать в организациях разных строительных министерств. Что можете сказать о системе управления строительством того времени?

С 1966 по 1986 год четко действовала самая рациональная в условиях плановой экономики система управления. Были созданы общестроительные союзно-республиканские министерства — Минтяжстрой работал в регионах с преимущественно металлургической и угольной промышленностью, Минпромстрой — в регионах с преобладанием нефтепереработки, нефтехимии и лесохимии, Минстрой — в остальных регионах. Позднее Дальний Восток был передан в ведение Миндальстроя. Особняком стояли Москва и Ленинград: там были свои управления на правах министерств — Главмосстрой, Главмоспромстрой, Главмосинжстрой, Главленинградстрой.

А какова была организационная структура этих министерств?

Министерствам подчинялись территориальные управления строительства, а тем — генподрядные тресты. Еще были специализированные министерства — Минтрансстрой, Минсельстрой, Миннефтегазстрой, Минмонтажспецстрой.

Вы сказали, что система была рациональной. В чем заключалась рациональность?

В том, что строители не были административно подчинены заказчику. Это позволяло более гибко планировать работу строителей, не давая заказчику «выкручивать руки» подрядчику, но открывало ему возможность жестче контролировать сроки и качество выполнения работ. Заказчиками могли быть и промышленные министерства (Минрадиопром, Минтяжпром, Минчермет), и непроизводственные министерства (Министерство просвещения, Министерство культуры), и силовые ведомства (МО, МВД, КГБ), и местные власти.

У ведомств-заказчиков были свои управления капитального строительства. Они обеспечивали подрядчиков и проектной документацией. У большинства из них были свои проектные институты.

А там, где требовался высокий уровень квалификации специального профиля, поддерживалась ведомственная принадлежность: Минсредмаш (атомная промышленность), Минэнерго (строительство ЛЭП, тепловых, атомных и гидроэлектростанций), Минуглепром, Минводхоз. Хотя ведомственность имела и свои недостатки.

И в чем недостатки ведомственности?

Однажды в Красноярске в разговоре с командированным инженером-строителем из Минэнерго выяснилось, что железобетонные балки для красноярского объекта привозят с Урала. На мое замечание, что такие же балки делают и в Красноярске, он ответил, что они пользуются только собственной продукцией. Ведомственность была удобна для ведомств (иметь все свое и минимально зависеть от других), но неэффективна для государства. Однако в особых случаях, каковыми и являлись энергетическое и атомное строительство, ее приходилось терпеть.

Идеальных систем управления не бывает в принципе. Это — асимптота, к которой можно приблизиться, но достичь ее — никогда. К названной системе мы двигались почти 50 лет, наощупь, методом проб и ошибок.

Какой была эволюция этой системы?

Изменения вносились перманентно — совершенствованию, как известно, нет предела. К середине 1930-х годов трем наркоматам стало непосильно управлять всей промышленностью, поэтому в третьей пятилетке наркоматы разукрупнили. А в 1939 году был создан и первый Наркомат строительства (НКС).

В составе НКС были два вида главков — общестроительные территориальные (Главцентрострой, Главуралстрой и т. д.), тресты которых стали первыми стационарными генподрядчиками, административно не подчинявшимися заказчикам (промышленным наркоматам), и специализированные (Главстальконструкция, Главгидроспецстрой и др.), а их тресты — мобильными субподрядными организациями.

На НКС были возложены также обязанности будущего Госстроя: экспертиза проектов наркоматов-заказчиков (которая зачастую приводила к снижению сметной стоимости на 25-30%), разработка типовых проектов и, главное, разработка единой нормативной документации (норм проектирования и строительства, сметных норм, расценок и т. д.).

Это была первая попытка уйти от ведомственного строительства. И хотя НКС охватывал далеко не все стройки (он строил преимущественно объекты тяжелой промышленности), опыт оказался успешным.

За три года третьей пятилетки объем промышленного производства вырос на 34% — небывалый темп. Потом началась война; управление экономикой, в том числе и строительством, перешло в «ручной» режим. Но это — тема для отдельного исследования.

По окончании войны к прежней системе управления в целом вернулись, расширив сферу деятельности строительных наркоматов. Теперь их стало три, и назывались они министерствами — Минтяжстроем, Минвоенморстроем и Минтопливостроем. В 1950 г. был создан и Госстрой СССР — научно-технический штаб отрасли.

О работе строителей известно из цифр: довоенного уровня промышленность достигла в 1948 году, а по итогам четвертой пятилетки (1946-1950) промышленное производство превысило уровень 1940 года на 48%.

Столь же успешно выполнили план пятой пятилетки (1951-1955): национальный доход вырос на 71%, объем промышленной продукции — на 85% (среднегодовой рост 11,3%), продукции сельского хозяйства — на 21%.

Успешным было и начало шестой пятилетки, пока реформаторский зуд Хрущева не привел к децентрализации управления: в 1957 году были упразднены промышленные и строительные министерства, а их функции переданы региональным советам народного хозяйства (совнархозам). В 1962 году, поняв, что сделали глупость, начали «отрабатывать назад» — региональные совнархозы укрупнили.

Реформа провалилась: нарушение сложившихся производственных, отраслевых и межотраслевых связей привело к диспропорциям в экономике, перебоям в снабжении, закупкам зерна за границей, падению темпов экономического роста.

Это и послужило причиной возврата к «министерской» системе?

Да, но к системе более совершенной. Если после войны удельный вес хозяйственного способа составлял больше половины общего объема строительства, то теперь основная часть приходилась на более эффективный подрядный способ.

Вы обозначили конец действия этой системы 1986 годом, но ведь советская власть просуществовала еще пять лет.

С Перестройкой началось разрушение системы. В 1987 году карты зоны деятельности трех основных министерств перекроили: вместо Минстроя появился Минсевзапстрой, вместо Минпромстроя — Минюгстрой, вместо Минятжстроя — Минуралсибстрой, причем их зоны ограничивались только территорией РСФСР. Реорганизация привела к длительному параличу централизованного управления строительством.

Я сам был этому свидетель: в 1986-м, когда ожидалась реорганизация, мне часто доводилось бывать в Минстрое — там уже не работали, а в 1987-м, когда реорганизация началась, доводилось бывать в Минуралсибстрое — там еще не работали.

В союзных республиках стали действовать независимые от Москвы министерства. Это был один из первых шагов к распаду СССР.

Вы недоговорили про недостатки системы…

Конечно, были недостатки, свойственные жесткой советской плановой экономике в целом: замедленная реакция на «спрос-предложение», ограничение инициативы и «свободы маневра» руководителей всех звеньев, отсутствие у них прямой заинтересованности в повышении качества и снижения себестоимости продукции.

Но еще раз подчеркну: это была лучшая система управления строительством за все годы советской власти, а о ее эффективности говорят гигантские объемы строительства тех 20 лет в РСФСР, несопоставимые с объемами последних 35 лет в РФ.

Авторы: Александр РУСИНОВ