Как только Россия взяла курс на импортозамещение в сельском хозяйстве, вскрылась нехватка семенного материала. Долгое время развитию отечественной селекции не уделяли должного внимания. За последние годы получилось немного отыграть утраченные позиции.

– Чтобы нарастить урожайность зерновых к 2030 году, мы должны обратиться к генофонду доминирующих сортов, своевременному сортообновлению. Не обойтись и без очень строгой агротехнической дисциплины: не сеять рано, не сеять глубоко, не сеять густо, – отметила заведующая лабораторией селекции Национального центра зерна (Краснодар) Ирина Аблова. – Нередко наши чиновники говорят, что современные отечественные сорта – наследие советского прошлого. Мы с этим не согласны, потому что селекция не стоит на месте, впитывает все новое.

С использованием генетических инноваций созданы такие культивируемые на юге злаки, как «таврида», «гомер», «восторг», «таня», «кольчуга» и другие. В производство внедряют конкурентоспособные сорта, которые демонстрируют отличающиеся от предшественников свойства в зависимости от сроков сева и обработки почвы, реакции на пестициды и собственно качества зерна.

Выведенный на Кубани уже упомянутый сорт «таня» широко используют в России: посевы занимают миллион гектаров. Характеризующаяся крупными зернами «кольчуга» дает рекордную урожайность, до 103 центнеров с гектара, и устойчива к заболеваниям. Селекционеры работают не только с современными гибридами, обращаются и к диким родичам культурных сортов.

Южные регионы лежат в разных климатических зонах. Поэтому при подборе семян важно учитывать районирование. Залог успеха – это «мозаика» сортов. Надо учитывать целый ряд факторов. Например, различный агрофон, под которым понимаются удобрения, гербициды, фунгициды. Не каждый вид одинаково легко приспосабливается к такому фону.

У крестьянско-фермерских хозяйств разное материально-техническое оснащение. А большие площади и длительный период уборки требуют, чтобы посевы поспевали в разное время. Допустим, какой-то сорт уступает по урожайности, зато его корни способны добывать питательные элементы с большей глубины. Тоже ведь важное преимущество. Постоянно меняются и требования рынка. А широкий сортовой набор позволяет проявлять гибкость.

Сегодня селекция и генетика тесно связаны с информационными технологиями. К примеру, у растения есть цифровой двойник – модель, имитирующая жизненный цикл, а осмотр опытных участков агрономами помогает синхронизировать его с развитием настоящего растения. Модель учитывает разные показатели. Растет реальный стебель – увеличиваются параметры его копии в компьютерной программе. Это помогает ученым понять, как подобрать наилучшие условия для повышения урожайности, какие изменения внести в селекцию семян.

РФ обеспечена собственными семенами озимой пшеницы на 93,5 процента, яровой – на 78,5. С подсолнечником и кукурузой хуже – только наполовину. С народной любимицей картошкой вообще дело плохо – 11 процентов. Но совсем не сладко приходится тем, кто разводит сахарную свеклу: четыре процента российских семян. Через пять лет правительство ожидает, что минимум каждое второе семечко будет с отечественным паспортом. Кстати, ежегодно на закупку семян основных агрокультур тратится почти 220 миллиардов рублей.

– Почему мы отстали в селекции? Потому что прозевали биотехническую революцию. У нас недостаточно селекционных школ. Есть отставание в технологиях семеноводства, в генетике чистых линий и сложных гибридов. Науку не финансировали, бизнес не включался в селекцию, – перечислил упущения доктор химических наук Салис Каракотов.

И все-таки свое появляется. Что там с сахарной свеклой в ЮФО? Аграрии Ростовской области используют восемь процентов российских семян, Краснодарского края – вдвое больше. Мало, но выше общероссийского уровня. Каракотов уверяет, что реально довести отечественную долю этой культуры даже до 75 процентов. И не к 2030-му, а к 2028 году. Специально созданные селекционные участки уже действуют, в частности, хорошую урожайность отмечают в Крыму.

– Мы создадим сорта, которые будут конкурировать с иностранными. Импорт тоже должен быть на нашем рынке, но в пределах 25 – 30 процентов, чтобы мы видели, в каком направлении там работают, – добавил ученый.