Актуальную политику, опирающуюся на видение российской элитой того, как должна выглядеть страна и ее города, иначе как гибридной не назовешь. Эта политика выглядит не так гармонично, законченно и понятно, как политика наших конкурентов-соседей или советская политика недавнего прошлого. Между тем из материала именно этих политик в основном собирается то, что определяет российские реалии. У этих заимствований есть одна принципиальная черта: они ограничиваются сугубо техническим, частным и фрагментарным, более понятным и простым, и исключают нечто базовое и системообразующее.

Наиболее внушителен блок заимствований из советской практики, включая идеи микрорайона и многоквартирных панельных домов, консервативную нормативную базу, низкотехнологическое строительное производство, игнорирование интересов эксплуатации, недооценку проектного этапа и вклада архитектора, интерес к типовому проектированию и попытки регулировать ценообразование.

Однако если взглянуть на современные российские города и села глазами советских критиков капитализма и воспользоваться левой марксистской риторикой, то придется вспомнить целый букет обвинений, которые в прежние времена казались абсолютно справедливыми. Еще недавно считалось, что хаотичная застройка — это плохо, неуважение к генплану или его отсутствие — это абсурд, неуправляемое развитие крупных городов, сопровождаемое гибелью малых, — большая беда, а отсутствие социального жилья — великий грех. Из состояния крайней увлеченности утопией мы впали в состояние антиутопии. Столь же избирательно приобщение к западным достижениям. 

Обеспечивая права бизнеса, прежде всего большого бизнеса, российский Градкодекс и правоприменительная практика крайне мягки в отношении обязательств тех, кто приходит с деньгами. Россия, заплатившая непомерно высокую цену за создание социально ответственного государства, легко с ним рассталась, уступив идею своим конкурентам. Возникшие на основе этой идеи и обеспечивающие баланс интересов бизнеса, общества и власти технологии вроде публичных слушаний в российской жизни оказываются неэффективными и бесполезными. 

Искренний интерес и очевидную зависть отечественной элиты вызывают признаки благополучия, городской гламур, нечто легкое, необременительное и способное мгновенно изменить окружающий мир. Незамеченным остается огромный многолетний труд, проделанный мировыми лидерами городского развития, получившими качественную среду в виде своеобразного бонуса, приза, заключительного аккорда и сумевшими запустить сложный механизм расширенного воспроизводства такой среды.

Принципиальной особенностью нынешней градостроительной доктрины, ее отличием от европейской или китайской, предшествующих советской картин и моделей является принципиальная вторичность. Картина мира нынешней элиты восстанавливается и производится не из ясных сформулированных целей и ценностей. Эта картина состоит из фрагментов, лишенных прежних оснований, но соответствующих не всегда декларируемым интересам.

Иностранные архитекторы, которых так любит российская элита, в отличие от архитекторов-соотечественников, не несут с собой бремя напоминаний о печалях и проблемах. Они приходят из другого времени, оставив позади все то, с чем России еще предстоит столкнуться, приходят из другой жизни, в которую можно запрыгнуть поодиночке, но нельзя немедленно забраться туда всем городом, тем более страной.

Довольно произвольный набор заимствований из советской и заграничной жизни, предпочтенный российской элитой, не вполне исчерпывает то, что определяет политику и может именоваться картиной мира. Есть нечто если и не гармонизирующее этот набор, то по крайней мере его скрепляющее, — своего рода фермент, придающий общую окрашенность происходящему. 

Это стихийный, прямолинейный прагматизм, освобожденный событиями двадцатилетней давности, это прагматизм, ранее спавший, имеющий архаический, несколько наивный оттенок, вобравший инстинкты элиты и ее комплексы, отразивший склонность к крайностям и готовность двигаться до пределов допустимого. 

Этот всплеск прагматизма, пришедший на смену советским утопическим парадигмам, последовательно сменявшим друг друга семь десятилетий, застал российское общество врасплох, погрузив его в шоковое состояние, от которого не так просто прийти в себя. 

Андрей Боков
"Город-гибрид. О социокультурных предпосылках формирования российского пространства"

I. Картина мира
II. «Треугольник» и «элита»
III. Менеджеры и архитекторы
IV. Отраслевое и территориальное
V. Генплан и ПЗЗ
VI. Нормы, правила, стандарты
VII. Время остановилось
VIII. «УРБО» и «АГРО»
IХ. Фавориты и изгои
Х. Две среды жизнедеятельности
XI. Стиль элиты
XII. «Три цвета времени»

Работа выполнена в Научно-исследовательском институте теории и истории архитектуры и градостроительства (филиал ФГБУ «ЦНИИП Минстроя России» НИИТИАГ)